К обрыву у реки подошла невысокая и вообще хрупкая фигура. За спиной у молодого человека была гитара.
Он сел на самом краю обрыва и расчехлил инструмент. Настроил. Удобнее устроил на коленях, пробежал пальцами по струнам.
Откинул с лица темные непослушные пряди, пальцы снова запорхали по струнам, а он запел, смотряв Небо.
Ты снова молча смотришь и пьешь
Мутный заоблачный свет,
Ты мне слова утешенья несешь,
А я жду, все жду твой ответ.
Ты мог бы стать моей удачей -
Но ты уходишь, тихо плача,
И тайну неприглядную храня.
Ты - ложных снов моих создатель;
Ты был хранитель, стал - предатель:
Ведь ты тогда отрекся от меня.

Мой ангел,
Скажи, о чем же думал ты в этот день?
Мой ангел, 
О чем ты думал в эти доли секунд?
Я понял - это было твоя месть
За то, что тебя я любил
Слишком мало.   

В твоих глазах - отблески слез
И острые иглы вины;
Сегодня ты мне в подарок принес
Легкий призрак весны.
Ты мне плеснул в лицо весельем -
И я глотнул надежды зелье,
Себе осмелясь что-то обещать.
Ты ветерком звенел весенним,
А я молился о спасеньи
Всех тех, кого не думал я прощать.

Мой ангел,
Скажи, о чем же думал ты в этот день?
Мой ангел,
О чем ты думал в эти доли секунд?
Я понял - это была твоя месть
За то, что тебя забывал
Слишком часто.

Хранитель мой, я прощаю тебя -                     
Лети, к свободе распахнута дверь!             
Я столько лет ненавидел, любя -                 
Прими же прощенье теперь…                       
Мне умирать совсем не больно;                   
Я прожил жизнь, с меня довольно -             
Мне стала смерть угрозою пустой.               
Мне умирать совсем не страшно
И мне плевать с высокой башни
На то, что завтра сделают со мной.

Мой ангел,
Скажи, о чем же думал ты в этот день?
Мой ангел,
О чем ты думал в эти доли секунд?
Я понял - это была твоя месть
За то, что я вспомнил тебя
Слишком поздно.(c)

Пальцы замерли, затем руки бессильно упали, а взгляд все не мог оторватсья от неба.

Сьянс ненадолго пришла в себя, но боль от ран на теле не давала возможности двигаться. По телу из следов от кнута струились небольшие струйки крови и они темными каплями стекали в траву. Тело ломило от отбитых внутренностей.
Девушка подумала об Архангеле Рафаиле.
Рафаил. Помоги мне. Услышь меня. Прошу тебя.
Девушка шептала молитву о выздоровлении и спасении Архангелу, а по ее щекам струились слезы.
Из последних сил, дочитав молитву до конца, девушка потеряла сознание.

Джеймс по-настоящему испугался.
"Уриил! Уриил! Пожалуйста, ты мне нужен!"
Вряд ли хоть одна его молитва могла быть отчаяннее этого мысленного зова, впрочем он не испытывал особой надежды.
Податливое тело легко прогнулось, хоть Джеймс и пытался как-то если не вырваться, то хотя бы изменить положение, с раздвинутыми коленями он вообще был дезориентирован, слабо контролируя устойчивость тела. Рукой, которой пытался оттолкнуть Асмодея, теперь стал оттаскивать от своих брюк горячую ладонь. Как всегда прохладная кожа чутко и болезненно реагировала на жар демона.
"Асмодей, приди в себя! Перестань! Одумайся!"

Как только Асмодей выпускал его хоть на миг, меняя расположение, Джеймс пытался вырваться, но демон слишком легко удерживал смертное, хоть и не вполне типичное для человека тело.
- Перестань, ты сошел с ума!
Когда ткань его загорелась, Джеймс зашипел. Ожогов на гладкой, не покрытой волосами коже не было заметно, однако боль была адской... адская боль от адского пламени. Раньше при общении с демонами ему подобное не грозило.
- Мне больно! - с детской обидой заявил он. На миг прижавшись к Асмодею интуитивно пытаясь потушить одежду. Однако тут же подался обратно к земле, так как кожа демона жгла сильнее, чем его огонь. При этом сам Джеймс оставался привычно холодным.

У Джеймса от боли потемнело в глазах. Голова запрокинулась назад, а из горла вырвался крик. Внезапно он прогнулся, лопатки резко поднялись от земли, за ними на пару секунд распахнулись золотые крылья архангела, потоком Света Асмодея чуть откинуло с Джеймса. Однако уже через секунду и свет и крылья исчезли, а Джеймс сделал слабую попытку вскочить, однако тело слушалось медленно и неохотно, потому вместо "вскочить" он сумел приподняться на локте и начать подниматься. На ресницах дрожали слезы.

На этот раз не крик, а болезненный стон.
Потерянный взгляд больших печальных напуганных глаз. Закушенная от боли губа. Тонкое тело под напором Асмодея вдавливалось в землю. Которая своим холодом создавала конраст с нестерпимым жаром демона.
Для привыкшего быть хозяином положения Джеймса, совершенно беспомощное состояние, было непереносимым.
- Хватит... Асмодеус... пожалуйста.. - пытясь подавить стоны, шептал юноша. - За что ты так...
Что нашло на демона также было Джеймсу не понятным, однако сейчас об этом он думать не мог. Он вообще слабо соображал, сознание было затоплено болью, он пожалел что теперь сила его воли не позволяла отключиться ни от круциатусов, ни от... подобного.
"Пусть это закончится.... хватит мучить меня..."

Джеймс задыхался. Его легкие сдавило от постоянных стонов, вырывающихся из него помимо воли и от жара, бороться с которым его тело было совершенно не приспособлено - терморегуляция людей была ему недоступна. А затем рот Асмодея перекрыл вообще всякую возможность дышать.
Вдавленное в землю тело ныло. Джеймс умудрился согнуть ногу в ошеметках брюк и не ударить, но надавить пяткой на болевую точку над коленом демона, не совсем уверенный что это сработает, но пытаясь сделать хоть что-то, просто не умея сдаваться.

Голова мотнулась от пощечины, но Асмодей выскользнул из него и это вызвало вздох облегчения. Снова загнанный взгляд теплых глаз впился в глаза демона.
- Не надо снова... я ничего тебе не сделал.
Джеймс с огромным трудом попытался сконцентрироваться на почти забытом ранее применимом внушении.
- Ты злишься не на меня! - быстро продолжал он, надеясь остановить демона, заставить одуматься. - Вспомни, мы же... ладили.
Он вновь сделал попытку приподняться, выползти из под Асмодея и развернуться на бок.